Судьба сразу уготовила ему тяжелые испытания: Мише Демченко и двух лет не было, когда умерла мать. Потом печально известное «великое переселение» двадцатых годов: из Малой Джалги Дивенского района семья – отец к тому времени снова женился - попала на хутор Савин, недалеко от нынешнего Ипатово. Вырыли себе в земле жилище, там и разместились. Однажды случился большой снегопад, метель кружила не одни сутки, и выбраться на свет божий не было никакой возможности. Кислородное голодание ввергло всех в беспомощный сон, но отец нашел в себе силы выйти из этого оцепенения, разбить окно и вытащить жену и детей сквозь многометровую снежную нору наверх...

Отец очень любил Михаила и, насколько это было возможно в те времена, баловал его подарками. Самый дорогой из них – купленная в середине тридцатых годов гармошка. Мальчишка и обычную-то грамоту слабо знал, а о нотной не слыхал и вовсе. Однако играть все же выучился и стал, что называется, первым парнем на хуторе. Музыка скрашивала все тяготы и лишения, обиды, холод и голод. Песни-то тогда какие были – или плакали под них, или в пляс пускались.

На той же гармошке сыграл себе Михаил Демченко военный марш, когда в сорок втором отправлялся на фронт. Отец не пожалел по такому случаю кабанчика заколоть, колбас солдату в мешок положил, другой снеди. В Ставрополе на прощанье новобранцам фильм «Свинарка и пастух» показали, а на другой день поездом в Беслан отправили. Едва побросали свои вещи в казарму, как позвали на ужин. Хлопцы было воспротивились – своя же еда в сумках, но караульный заорал таким благим матом, что ослушаться было невозможно. Похлебав казарменной каши, устремились к домашним пирогам да колбасам, но… сумки оказались вывернутыми наизнанку. И это была первая военная злость: если свои так поступают, то чего же ждать от фашистов.
Служить Михаилу довелось в четвертом запасном воздушно-десантном полку. Первый страх перед первым прыжком с парашютом: открытый люк самолета, бездонная ледяная синева внизу, ужас в глазах и, кажется, полный паралич всего тела, но за этим следуют «дружеский» пинок инструктора под зад и лихорадочное желание выжить, спастись, не разбиться. Второй прыжок уже обходится без пинка, страха все меньше, а гордости больше.
Определили рядового Демченко в разведвзвод и перебросили их в Моздок.
- Командовал взводом старший лейтенант Никитин, - рассказывает Михаил Иванович, – ну и ловок же был, бестия. Главное, немецкий язык хорошо знал, переоденется в фашист-скую форму, ходит свободно среди фрицев, балакает с ними, а мы в ужасе из укрытия наблюдаем. Еще нам и знак какой-нибудь из баловства подаст.

Однажды вечером разведчики вышли на окраину города, присели у крайней хаты на лавочке, чтоб договориться о дальнейших действиях. Вдруг ослепляет их свет фар, почти вплотную машина подъехала, едва успели в канаву свалиться. Думали, стрельба сейчас поднимется, но из «Опеля» вышел немец с мешком и направился во двор, к курятнику. Наши бойцы на него втроем и набросились. Кляпов тогда не знали, вещмешок на голову – и не слышно никакого крика. Но немец такой здоровый оказался, вертится, как волчок, а на руках у него, словно на карусели, наши бойцы висят. Еле удалось свалить фашиста на землю. И тут новый шок – в машине-то, оказывается, еще кто-то был. Завелась она да и поехала. Может, решили не спасать своего, а может, не заметили никакой возни, просто решили куда-то съездить, пока тот охоту на кур закончит. Старлей Никитин дал очередь по машине, она и заглохла. В салоне были еще двое – офицер и повар. А тот, что вертелся, как карусель, оказался адъютантом. Притащили всех к Тереку, соорудили плот, а река бурная, и пленные буйные - чуть не потонули, но «языка», вернее, трех, разведчики все же в штаб доставили. Здесь от них были получены ценные сведения. Участники операции получили за нее боевые награды.
В другой раз во время взятия «языка» Михаила ранило. Не успел выйти из госпиталя, опять ранение, причем почти в то же место. Дело шло к выздоровлению, когда в их полевой госпиталь на хуторе Усуп в Крыму прибыл очередной так называемый «покупатель», старлей. Михаил к нему и попросился. Кратко-временное обучение на одном из аэродромов, и вот уже рота новоиспеченных пулеметчиков на передовой, близ станицы Крымской. Немец перед наступлением, как правило, устрашал противника авиацией. В распоряжении наших – танки да пулеметы. И все же в том первом после госпиталя бою Демченко, затащив в глубокую воронку пулемет, сбил вражеский самолет, за что получил орден Славы второй степени.

Далее – приказ грузиться на плавсредства и по морю следовать в новый пункт. Конечно, всем хотелось прокатиться на красавце-пароходе, который назывался «Азовец», но он мог принять только 400 человек. Остальные разместились на катерах. Однако пароход ожидала несчастливая судьба: «поймал» подводную мину, и его буквально разломило пополам - погибли все. Маленький бот, на котором находился рядовой Демченко, взрывной волной отбросило на берег, и он уперся носом в дно. И вдруг из-за горы налетели «мессеры». Солнце слепит – прицелиться невозможно. Почти вслепую, интуитивно врезал в небо одну очередь, другую, и сбитый самолет уже догорает на берегу. К наградам Михаила добавляется еще один орден Славы.
Потом были бои на Сапун-горе, а через несколько дней, когда выбили немца, приказ «По вагонам!» и – догонять фронт, а он уже был в Румынии. Все отчетливее слышалось дыхание победы. Из рук в руки несколько раз переходили то к немцам, то к нашим города, перестрелки с власовцами, освобождение Венгрии, Австрии.
- Сколько земли перекопали! - вспоминает ветеран. - Траншею выроем, уставшие, измотанные, а кто-нибудь из товарищей просит сыграть «Синий платочек» или «В землянке». Откуда-то вновь брались силы, и все больше росло желание скорее расправиться с Гитлером и вернуться домой.
В Вене старшина подарил Михаилу трофейный аккордеон. После привычной гармошки справиться с ним было сложно. Но – справился. Звучал на чужбине русский вальс «Амурские волны», и руки от музыкального инструмента уставали даже больше, чем от лопаты и пулемета. Но музыка и вера в скорую победу придавали сил.
- Однажды в лесу у города Дрендау, что близ Эльбы, наткнулись на группу солдат, - рассказывает Михаил Иванович, - скомандовали им: «Хенде хох!», держим под прицелом. Смотрю, а форма какая-то странная на них и каски не немецкие.

Оказалось, чуть не взяли в плен американских разведчиков. Конечно же, пошло братание с союзниками, обе стороны передали о встрече по рации. Это было начало празднования долгожданной Победы.
В мирной жизни довелось М. Демченко работать на земле. Много лет трудился в колхозе – в селе Дербетовка Апанасенковского района. Был передовым комбайнером, трактористом, гуртоправом, механиком. Двоих детей вырастил, теперь не только внуки, но и правнуки есть. А еще - до сих пор жив трофейный венский аккордеон, звучавший едва ли не на всех дербетовских свадьбах. Хранит ветеран и довоенную гармошку – дорогой отцовский подарок. Правда, музыка в его доме теперь звучит все реже и реже: и годы не те, и жизнь сейчас другая. Она обретает смысл, когда заглянут проведать внуки или придет весточка от сына – он живет на Украине. А еще ждет ветеран настоящей весны, майских праздников – они в этом году будут необычайно торжественными. Так что придется готовить парадный пиджак с орденами...

Источник: "Ставропольская правда", 14 апреля 2005 г.